Армагеддон [трилогия] - Юрий Бурносов

Грищенко невесело присвистнул. Гумилев скривился. Похоже, доктор Захария Штреллер все-таки нуждался в немедленной психиатрической помощи.

— Поразительно! — послышался возглас Вессенберга.

— Что там? — Гумилев оставил Штреллера и шагнул к эстонцу, вокруг которого сгрудились ребята Шибанова.

— Андрей Львович… — Вессенберг отбросил окровавленный армейский нож «Бокер орка». — У него двойной скелет… Внешний — из костей, а внутренний — титановый. На одном из ребер маркировка: «База Неллис, Зона 51, собственность правительства США». Он искусственный!

В наступившей оглушающей тишине отчетливо прозвучал смешок Штреллера.

— И еще… — упавшим голосом закончил Вессенберг. — Двойной скелет не помог. Кто-то выел у него все внутренние органы…

Теперь отряд двигался с повышенной осторожностью, что было неудивительно: зрелище дохлого чудовища, которое кто-то убил и частично сожрал, не располагало к беспечности. Шибанов, внимательно следя за лучами фонарей разведчиков, изредка поглядывал на Атику. Девушка держалась молодцом, но после сообщения Вессенберга о выеденном изнутри искусственном монстре заметно побледнела. А вот Мидори продолжала шагать как ни в чем не бывало, похоже, эту девчонку жутковатое зрелище ничуть не тронуло. Джей-Ти подступил с расспросами к Штреллеру — мол, что за тварь, откуда, для чего?

— Док, вы тут что, суперсолдат выводили? Сдается мне, этого четырехрукого можно нашпиговать свинцом по самые яйца, но он ни фига не остановится!

— Порождения тьмы нужны, чтобы сдерживать ее исчадий! — заунывным голосом ответил Штреллер. — Господь всемогущ. Мы нарушили его заповеди, мы предались дьяволу, и теперь кара Его обрушилась на нас.

Поняв, что от свихнувшегося ученого ничего не добиться, рэпер стал приставать к Решетникову:

— Офицер, вы-то точно знаете, что за зверушку мы нашли.

— Похоже, это штурмовой киборг первой волны, управляемый дистанционно, — задумчиво пробормотал полковник. — Вессенберг обнаружил у него в позвоночнике какие-то микросхемы.

— Что значит — первой волны? — вмешался в разговор Шибанов.

— Первой волны атаки, — пояснил Решетников. — Такие существа идеально подходят для захвата хорошо защищенных объектов: командных пунктов, узлов связи, бункеров. Ваш приятель прав — его не остановят несколько прямых попаданий в корпус. Жизненно важные органы этого монстра надежно упрятаны за двумя скелетами, да к тому же наверняка имеют дублирующие системы. По крайней мере сердец у него было два. В ближнем бою, в рукопашной схватке это страшный противник…

— И тем не менее кто-то одолел его около трех часов назад, — буркнул Гумилев. — Одолел — и наполовину сожрал.

Шибанов недовольно зыркнул на олигарха.

— При всем уважении, вы бы… — речь Шибанова прервала короткая очередь из М4. Стрелял Грищенко. Практически сразу же заработал и автомат Ивановой. Они били в темноту, и пули высекали искры из бетонного свода тоннеля. От адского грохота хотелось закрыть уши руками.

— Быстро — рассыпаться! — крикнул Решетников. — Огонь по команде!

Но тут стрельба неожиданно стихла.

— Здесь что-то было, — неуверенно крикнул Грищенко. — В воздухе. Но мы не попали… Или попали, но оно все равно смылось.

Гумилев широким шагом двинулся к разведчикам. Подумав, Ростислав присоединился к нему.

— Что значит «оно»? — спросил Гумилев, шаря фонарем по потолку и высвечивая выбоины, оставленные пулями.

— Там что-то летало, — Грищенко ткнул пальцем вверх. — Черное такое… Как тряпка.

Догадка сверкнула в голове Шибанова. Он прошел вперед метров на десять и посветил на свод тоннеля.

— Вон она, ваша тряпка, посмотрите, — позвал он Грищенко и Гумилева. — А вон еще пара болтается.

— У страха глаза велики, — улыбнулся Гумилев, разглядывая свисавшие с кабелей кожистые груши.

— Летучие мыши, — облегченно выдохнул Грищенко и засмеялся. — Помню, мы пацанами их ловили на платок.

— Это как? — живо заинтересовался негр.

— Это берешь платок белый, расстилаешь на травке ночью, мышь на него и бросается. Зачем — хрен ее знает. Но главное — ее сцапать, пока она когти не отцепила и не удрала.

— А потом чего? Ели их?

— Ага, с жареным лучком и картошечкой, — подмигнул майор.

— Сколько еще топать до этого поезда… — сварливо проворчал один из федеральных агентов, поднимая носилки.

— Миль пять-шесть, — ответил ему из-за спины Миллерс. — Может, десять-двенадцать. Вы парни крепкие, выдержите. Поди, в Куантико? [15] и не такому учили.

— Индро Юльевич, как состояние Лобачевского? — спросил тем временем Решетников у Вессенберга.

Эстонец во время вынужденной задержки посчитал у раненого пульс, оттянул веко и посветил фонариком, проверяя реакцию зрачка.

— Стабильно тяжелое. Пока действуют препараты, опасаться нечего, но, чтобы поддерживать его в состоянии медикаментозной комы, нужны новые инъекции. Словом, и здесь время работает против нас.

— Значит, пойдем быстрее, — подытожил за всех Андрей Гумилев.

…Минут двадцать отряд двигался в полной тишине, нарушаемой лишь хрустом гравия под ботинками. За это время Ростислав вспомнил старую аксиому о том, что по шпалам идти очень неудобно, потому что они кладутся так, что шагать на каждую — коротко, а через одну — длинно.

Еще он насчитал шесть технологических проходов, уводящих в неведомые подземелья, два огромных зарешеченных устья вентиляционных шахт, несколько запертых железных дверей — и никаких признаков живых существ. Четырехрукий монстр и летучие мыши были, похоже, единственными обитателями тоннеля.

При этом Шибанов чувствовал тревогу. Все, что произошло с ними за последнее время, было слишком невероятным, чтобы закончиться хэппи-эндом. Повинуясь интуитивному порыву, Ростислав незаметно вытащил из чехла фигурку Скорпиона и стиснул ее в кулаке. Однако металлический защитник никак не отреагировал на это. Не было ни вибрации, ни волны холода. Стало быть, все в порядке и отряду ничто не угрожает. Атика, пристроившаяся сбоку, покосилась на мужа, но ничего не сказала.

Зато развлекал всех неугомонный Джей-Ти.

— Никогда не думал, что буду вот так с русскими шастать в подземельях. Ну, ладно еще Расти, он толковый чувак. Видал я иных ниггеров, которые ему в подметки не годятся, хотя их считали крутыми. Но сейчас я словно в кино типа «Красный рассвет» — типа кругом оккупанты, а я им помогаю.

Втолковывал он это почему-то Вессенбергу, который на слова рэпера внимания не обращал и шел себе, обнимая металлический чемоданчик.

Никто ниоткуда не выскакивал, ни на кого не бросался.

«Да и откуда тут взяться живности? — начал рассуждать Шибанов со скуки. — Чем ей питаться? Кругом бетон, металл, камень… Летучие мыши, крысы? Они не бесконечные…» Далее его мысли перекинулись на ближайшее будущее: «Идти нам еще от силы минут сорок. Потом будет поезд, наверняка перестрелка — Роулинсон не из тех, кто сдается без боя, если только они не ушли по тоннелю вперед. Тогда нас будет ждать засада, рано или поздно… А вот что дальше? Дальше… Дальше… Эх, прикорнуть бы сейчас прямо на рельсах… Минуток шестьсот, от души…»

Споткнувшись о шпалу, Ростислав едва не упал. Он чувствовал неодолимое желание лечь. Сонная одурь заволокла мозг, глаза слипались, руки еле удерживали тяжелый автомат.

«Что это со мной? — лениво подумал Шибанов. — Устал? Отрава? Газ?»

Паука, внезапно выскочившего из темной дыры очередного технологического хода, он заметил краем глаза.

Паук и паук. Черный, волосатый. Около метра в диаметре брюшка…

Около метра?!

Пронзительный визг Мидори вырвал Ростислава из дурного полусна. Так визжать умеют только кинозвезды — может, их где-то специально этому учат?!

Шибанов успел оттолкнуть Атику, вскинул М4 и в упор расстрелял омерзительное создание. Рядом с ним Мидори, не переставая визжать, тоже палила в отвратную тварь. Паук, получив не менее пары дюжин пуль в толстое, покрытое длинными волосами туловище, задергался, но не подох, а достаточно шустро кинулся прочь.

Шибанов вскинул голову, огляделся и тут же вновь поднял автомат, ловя в прорезь прицела еще одну огромную членистоногую тварь, притаившуюся на уклоне стены тоннеля.

— Огонь! — заорал Миллерс, тоже приметивший монстров, и дважды выпалил из дробовика. — Огонь! Огонь!

Пауки напали на отряд внезапно. Дурманный морок, навалившийся на Ростислава, не обошел стороной и остальных. Люди слишком поздно заметили опасность. Не менее трех десятков огромных пауков, напоминающих амазонских птицеядов, укрупненных до размеров отъевшегося лабрадора, разорвали походный строй. Щелкая зазубренными челюстями, с которых капал прозрачный яд, они передвигались быстрыми короткими прыжками.